- Понимаешь, они заплывают в пещеру, а там - куча бананов.
Посмотреть на них, когда они туда заплывают, - рыбы как
рыбы.Но там они ведут себя просто по-свински. Одна такая
рыбка-бананка заплыла в банановую пещеру и съела там
семьдесят восемь бананов. - Он подтолкнул плотик с
пассажиркой ещё ближе к горизонту. - И, конечно, они от
этого так раздуваются, что им никак не выплыть обратно.
В двери не пролезают.
- Дальше не ходи, - сказала Сибилла.
Джером Дейвид Сэлинджер
Старый писатель въезжает в кресле, укрытый пледом,
посмотреть на сад в рассохшихся окнах большой веранды.
Лето какое-то кислое, и дома пока теплее.
О погоде, впрочем, принято - толерантно.
Он с трудом подбирает слова и плохо их произносит,
собирает мысли в мозаику - по крупицам.
Говорит: Ты знаешь... есть воды самой чистейшей прозы...
Как бы жадно читал я теперь, как бы не мог напиться.
Это всё звучит - до боли в груди - банально.
Он глядит на меня, стеклянно и обречённо.
Говорит: Всплывает название... "Хорошо ловится рыбка-бананка"...
Только я уже не помню, о чём он.
Совсем не помню, о чём он...
Я расскажу тебе, дедушка. Это про наше лето:
помнишь, как мы весь день провели на поле?
Собирали полынь, чтоб сушить её на палетах,
на чердаке, где связки журналов. Помнишь?
Или как нас снесло на остров - помнишь - меня и брата?
Так прибило волной, что никак не уплыть обратно.
Ты бежал к рыбакам и взял у них лодку, пришёл на помощь.
И потом неделю не выпускал нас из дома (правда,
мы опять убегали). Ты это помнишь?
По вечерам я сидел в твоём кабинете:
обращался городу, чтоб ему... вместе с миром.
Всё играл, что тоже писатель, только вот - безбилетный,
внесоюзный. Ты знаешь, мало, что изменилось.
Я по-прежнему верю наивно, что я "с талантом".
Верю пока один: ну дык это ж "бездушный рынок".
Что обидно: столько-то лет... а вот, как бы я ни старался,
так и не смог придумать, при чём же тут эта рыбка.
Эта глупая рыбка.